Берген оказался гораздо больше, чем нам представлялось (все-таки второй по численности населения и территории город Норвегии), и все равно гораздо меньше, чем нам хотелось бы. Мы часто называем Москву «большая деревня». Однако Бергену куда как больше подходит это название. Если задаться целью куда-то спешить (что в Бергене делать совершенно не хочется, — поспешишь, и потом будешь полдня ломать голову, — чем заняться), центр города можно пробежать за 15 минут — и вот вы на совершенно типичной улице из одно — двух -трехэтажных домов, вызывающих в памяти еще одно устоявшееся советское выражение — «поселок городского типа».

Норвежцы, в том, что касается проживания — индивидуалисты. Многоквартирные муравейники для них — нечто противоестественное. Дом должен быть свой. Пусть маленький, неказистый, но свой. Пусть перед маленьким неказистым домиком будет маленькая неказистая терраска два на метр, на территории которой умещается всего-навсего микрошезлонг, или маленькие неказистые стол-два-стула, но это лично Его Величества Простого Норвежца стол и стулья.

В первой столице Норвегии есть, на что обратить внимание, даже если вы путешествуете без путеводителя. Вот прилепившиеся друг к другу разноцветные деревянные домики, занятые сплошь сувенирными магазинами, кафе и художественными салонами. Что бы это могло быть? Ах, так это и есть охраняемая Юнеско набережная Брюгген? Впечатляет, но мы, честно говоря, ожидали большего. Умные сайты утверждают, что самым старым домам здесь — более трехсот лет, но, будучи любовно отреставрированы и покрашены, здания эти смотрятся, как самый что ни на есть новодел, многочисленные магазины на потребу туристам только усугубляют впечатление успешного коммерческого предприятия.

«Ну и фиг с ним», — подумали мы, и встали в очередь на фуникулер Флойбанен, который обещал вознести нас к вершине горы Флойен за 6 минут, и сделать нам красиво.

И правда — виды шикарные, солнышко светит, вокруг — самый что ни на есть натуральный лес. Оценили реальные размеры города — большой, историческим центром не исчерпывается и не заканчивается. И, не в силах после пребывания в море пренебречь многообразием красок и запахов лесных, пошли вниз пешком.

Акробаты, репетирующие на лужайке.

В который раз поймали себя на мысли, насколько же глубоко в наших головах засело советское «по газонам не ходить». Здесь оказалось, что ходить, да еще как. А так же сидеть, лежать, курить и вообще — делать все, что нравится. Это ж какое самосознание надо иметь — полная внутренняя свобода, и никакого ущемления прав и интересов окружающих. Нам бы так поскорее научиться, да вот… что-то мне подсказывает, что это вряд ли.

А потом мы вышли на огромную центральную площадь Бергена — и поняли, что вот теперь-то уж мы точно застряли. На площади сидел человек — оркестр. И он тоже был настоящим. Звездой.

А что это такое вообще за понятие — «звездность»? Показали тебя по телевидению. Все, ты звезда? И да и нет. Твою песню ротируют по радио? Это всего лишь успех, а будет ли он сиюминутным или долгим — зависит только от тебя. Но и здесь до понятия «звезда» далеко, как до реальной звезды.

Помните — «если звезды зажигают, значит это кому-нибудь нужно»? На наш взгляд, настоящую звезду зажечь искусственно невозможно. Если человек рожден звездой — он будет ей, и совершенно не важно — стоит ли он перед тысячами людей на огромном стадионе, или перед полусотней праздных гуляк на улице черт-знает-какого городка в Норвегии.

Человек перед нами был звездой. Его обаяние было настолько сильным, что временами казалось материальным. Звуки его гитары пригвождали к месту не хуже флейты заклинателя змей. Человек играл блюз, и в каждой ноте слышалось дыхание Миссисипи, хриплый голос пробирал до дрожи.

Мы не уходили, пока человек не закончил играть. Купили два его компакт — диска. А пока он и ассистирующая ему на контрабасе девушка (оказалось — родная дочь) складывали нехитрую аппаратуру в тележку, притороченную к велосипеду, нам подумалось — так вот они, бременские музыканты XXI века. Осел доживает свои года где-нибудь на ферме в горах. Не хочется думать, что петух пошел на суп в голодный год… — ну пусть он встретил какую-нибудь симпатичную курочку, и живет на той же ферме, долго и счастливо. А принц и принцесса до сих пор в пути, и не меняют такую вот не самую спокойную кочевую жизнь ни на что иное. Не хотят? Не могут?

Самый романтичный McDonalds в мире.